Голос Юрия Злоти

Все откололось. И время. И судьба.

И о судьбе осталась только память о себе,

негромкий голос

(Иосиф Бродский)

Юрий Злотя принадлежит к тому поколению художников, который приходит в 80-е – 90-е годы.

Как это всегда бывает (согласно законам пульсации) «новаторов» сменяют «традиционалисты». Это не более чем термины, но они очень важны.  «Новаторы» 60-х годов в искусстве вспоминали рубеж веков, были шумными, скандальными, много пили, но так чтобы все видели и слышали. В моде были «несанкционированные» выставки. Они «бодали» власть предержащих – и были очень знамениты. Среди скульпторов возвышались глыба Эрнста  Неизвестного. Он нашел язык нового монументализма, работая с новыми материалами и масштабами. Он философ и борец, говоривший языком пластического монументализма.

   Поколение 80-х-90-х власть «не бодает», пьет тихо, не поет хором «Марсельезу», а в искусстве вновь заглядывает на античность. Не так, как это делал классицизм, но возвращая скульптуре пластичность и выразительность обнаженного тела. Образную иносказательность мировой мифологии.

   Среди имен скульпторов  80-х-90-х годов Михаил Дронов, Виктор Корнеев, Дмитрий Тугаринов. Из более молодых Елена Суровцева и, конечно, Даши Намдаков. Очень талантливое племя, индивидуалистическое, не громыхающее, творящее скульптурную лирику, даже когда возводят памятники.

   Юрий Злотя безусловно, нашел самое ценное для художника – свой неповторимый язык, свою тропу, свой любимый материал скульптуры.

   Он родился в 1956году и шел издалека. Учился в Кишиневе и в Ленинградском училище имени Мухиной и в Красноярске (дальневосточное отделение Российской Академии Художеств). Сегодня  живет в старинном русском городе, — подмосковном Клину.

    Творчество Юрия Злоти постоянно разворачивается разными гранями таланта. Среди его работ большое место занимает портрет. Но это портрет совершенно особенный. Его можно было бы назвать «историческим». Его портрет на грани между непосредственно изображением данного конкретного лица и образом историческим, претерпевшем трансформацию мифом.

    Это, например портрет – памятник  художника  А.Г. Поздеева. Человека любимого и близкого, но ставшего неким сказочным «человеком под зонтом». Или портрет писателя Юрия Астафьева (бронза). Думается, это одна из самых сильных работ Злоти. Реалистический очень похожий на оригинал портрета Астафьева – волшебством искусства преображая в мощный образ национального характера простого, цельного, упорного мудреца. А композиция портрета и бронзовая  же картуш с именем переводят ваше восприятие еще на одну ступень – памятник русскому писателю Астафьеву. История, размышление о нашем общем прошлом, национальная память сегодня актуальны как некогда. Долго у нас не было истории, как сложного предмета саморазрешения.  Скульптора очень сильно  волнуют эти вопросы. Но, как скульптор, он идет через личность. Василий Суриков, Дмитрий Менделеев, Петр I, Елизавета и Екатерина II, Петр Чайковский, князь  Владимирский Юрий Всеволодович – далеко не все герои скульптурной повести «временных лет» Злоти.

    Злотя скульптор – повествователь. О своих героях он любит рассказывать, он любит детали. И в этом смысле интересно найдена почти повествовательная композиция проекта памятника Петру Ильичу Чайковскому. Хорошо бы осуществить. Лошадь. Рессорная коляска. Дорожная остановка. Композитор смотрит куда – то. И тут снова,  как в случае с Астафьевым. Возникают образы и пространства, которых нет. Они воображаемы зрителем. Чайковский в пути. Вечная дорога, переезды, передвижения и вообще путь, как понятие. И еще полное впечатление мира вокруг, природы, которая звучит, неслышная нам, оглушающая его.

   И какой контраст, почти непонятный  в творчестве одного художника между гротесковой фантазией «Подарка Страдивари» и классическим памятником «Василию Ивановичу Сурикову».

   Сегодня границы расширены – возможно,  все, если все – талантливо. 

   Уже с начала ХХ века для искусства открыты все двери и форточки прошлого. Художники непременно осмысливают  пластически, на новом своем витке исканий формы прошлого.

   «Похищение Европы», «Колокол», «Божество» и даже «Геракл» Бурделя, просвечивающий сквозь «Охоту» Злоти.

Это не цитаты. Это ощущение себя в длинной истории художественной памяти. Это связь с мировой культурой. Не пасынки мы гению прошлого, но дети его. И, если бы, сегодняшние художники забыли пластический миф прошлого – они исчезли бы, болтаясь в пустоте.

Юрий Злотя художник талантливый и не лишенный  риска. Он работает смело с материалами, масштабами, он вариативен.

Но мне более всего по душе его бронза, его обрамления тела в скользящих драпировках.

Прошлое таинственно встречается с настоящим, античность с Молдавией, сатиры с Вакхом, в бронзовой скульптуре «Сатирик».

  Бронза с прозеленью как бы «стекает» образуя форму, творя ее на наших глазах, являя самый древний архаический тотем и вечную силу.

«Колыбельной». Скульптура должна волновать формой, соединением чувственности и целомудрия обнаженных и легко драпированных фигур Злоти.

Одна из лучших работ художника «Мальчик с рыбкой». В ней все лучшие черты скульптурного стиля Юрия Злоти. Лаконизм в сочетании с ювелирностью и движение всей фигуры мальчика с блюдом рыбы. И свет меняющий выразительность форм скульптуры. И ставшее скульптурным натюрмортом чешуйчатые рыбки на блюде.

«…созданное прочно, продукт труда есть пища вора и прообраз Рая,

верней  — добыча времени: 

теряя (пусть навсегда) что – либо, ты не смей кричать о преданной надежде:

 то времени, невидимые прежде, в вещах черты  вдруг проступают….»

И лучше чем Иосиф Бродский, образ которого волнует скульптора и личность Юрия Злоти – я сказать  не смогу.

   У скульптора есть одна работа. Она называется «Крест». Живая магическая мука всей формы человека, его души и тела, его жизни и смерти. Фрагмент,  деталь как образ целого, которое мы заполняем своим воображением – метафора наиболее близкая скульптуре и  скульптору Юрию Злотя.

Паола Волкова